В поисках праха

Тусклый свет грибов, освещал путь небольшой процессии из четырех фигур, неспеша двигающейся по бескрайнему подземному переходу, коих в Нигее было не счесть. Впрочем, ступающей впереди предводительнице, освещение и вовсе было ни к чему, она и так прекрасно видела в темноте, будучи рожденной в ней, ею же взращенной и воспитанной. Как и любой из народа илитири. Чего нельзя было сказать о трех ее "спутниках" - жалких сгорбленных и тощих фигурах людей в одном только драном тряпье, что тащили на себе немногочисленный скарб. Они медленно перебирали скованными кандалами ногами, огрубевшими и зарубцевавшимися ступнями шаркая по камню. Кто-то из них наверняка еще помнил, как выглядит солнечный свет, рабы не проживали достаточно долго, чтобы забыть свою прежнюю жизнь, от чего их заключение становилось еще более тягостным. Этим же, хоть и удалось выбраться живыми после затопления храма Малахар, но долгий путь, похоже, забрал последние силы. Устала и эльфийка, хотя и держалась с упрямым достоинством, не позволяя слабости быть замеченной.
Спустя какое-то время, естественный коридор примерно четырех метров в диаметре, вывел их в более просторную пещеру. Отсюда уже можно было слышать гомон, доносящийся от лагерей беженцев, раскинувшихся у стен Раскарланишь. Как и далекий шум воды, все еще переливающейся глубоко внизу - ни то жуткого отголоска трагедии ни то предостережения о новой надвигающейся катастрофе. Каменные своды прекрасно передавали звуки.

Женщина прислушалась. Огляделась по сторонам.

Сложно сказать, что случилось раньше - ее глаза расширились от удивления (или быть может возмущения?) или раздался резкий стрекот тетивы, но, так или иначе, рассекая спертый пещерный воздух, сквозь тьму пронесся болт, точно вонзившись в висок эльфийки. Тело повалилось на холодные камни, а рабы в ужасе - кто бросился в сторону, а кто свернулся калачиком на земле прямо там же, где и стоял.

Осыпая мелкую каменную крошку, с невысокого уступа спустился еще один дроу. Этот был мужчиной, облачен в доспехи, на поясе в ножнах покоились два клинка - длинная спата и короткий бракемар. По пути к телу жертвы, убийца убрал самострел под полы плаща, обнажил длинный меч. На лице его читалась решимость, а еще, в красных глазах, будь рядом кто-то, способный также хорошо видеть в темноте, увидел бы ликование. Наверное, даже удовлетворение. На молодом по меркам эльфов лице замерла холодная ухмылка, пепельные волосы были собраны в хвост на затылке.

- Прочь с дороги, падаль! - выругался дроу, пинком прогоняя с дороги распластавшегося на пути раба.

Он остановился примерно в метре от тела, с минуту выжидал, будучи наготове. Выстрел попал хорошо, моментальная смерть, но демоны с этими проклятыми жрицами. Никогда не знаешь, чего ожидать от их поганого рода.

Убедившись, что женщина уже не встанет, он подошел и, взяв за волосы, отволок тело к ближайшему камню.

- Как тебе понравится такое? - обратился Яксис к трупу и отсек ему голову.

У запертых врат Раскарланишь сновали группы бездельников, тихо перешептываясь. Кто-то периодически предпринимал безрезультатные попытки пройти в город, но ответа с той стороны ни на стенания, ни на угрозы не было. Кто-то сидел, остекленевшим взглядом глядя в уходящий во тьму свод пещеры, другие проклинали сородичей, за нерешительность или медлительность.

Яксис, с надвинутым на голову капюшоном, укутанный в плащ стоял в десятке метров от городских ворот. Он неспеша вытащил и последний раз взглянул на свое произведение, прежде чем распрощаться с ним. Швырнув к воротам свое дерзкое послание - пронзенную собственным ритуальным кинжалом голову жрицы Малахар, обвязанную своим же хлыстом, - он неспеша удалился прочь.