После плотного ужина, Барти решил выбраться в город, чтобы собрать последние слухи. Рагнар остался в комнате, он хотел вздремнуть несколько часов перед встречей с Гидеоном, которая должна была состояться глубокой ночью. Скрыв лицо под маской, рыжий юркнул за двери трактира в уже наступившие сумерки. Скормил яблоко Марьке, попутно оглядываясь и раздумывая, куда податься в первую очередь.
- Вы бы так поздно не бродили, местные у нас приезжих не жалуют, - раздался голос от дверей трактира. Барти обернулся - это была та девушка-разносчица.
- Местные меня не пугают, - невольно улыбнулся Барти, но под повязкой того было не разглядеть. - Лучше расскажите, куда тут зайти можно? Я вот деревенский, окультуриться хочу.
Девица приложила палец к губам в раздумьях.
- Пойдёте по дороге к востоку, - она указала рукой в нужном направлении. - Там музей наш будет. Галерея с картинами. Вы таких ещё не видывали, готова поклясться. Он допоздна работает, хозяюшка всё не спит, творит.
- Сама?
- Картины почти все её матушке принадлежат. Но и она сама рисует. Зайдите, точно не пожалеете, может, и разузнаете, что вас тревожит.
"А?" - Барти замер. Затем обернулся, спросить откуда бы девице знать, что тревожит приезжего, только на пороге её уже не было.
Картины... Что Барти до этих картин? Он всегда был далёк от искусства, считая его пустой тратой времени и угодой для богачей, которым от безделья нужно руки занять. Но слова девчонки-разносчицы не покидали головы. Разузнаете, что вас тревожит. А, в Бездну!
Он пошёл по дороге к восточным воротам, гадая, как же эта галерея выглядит, чтобы не пройти мимо. Но найти её оказалось легче, чем он думал. Ещё издалека он увидел, как у одного из домов у крыльца сидит молодая девушка. Сидела у какой-то подставки, на которой стояла штуковина, на которой она кистью выводила мазки. С такого расстояния даже не разглядеть, что там было.
- Что это? - по-простецки спросил Барти, подойдя ближе и ткнув пальцев в картину. Девушка от испуга выронила кисть и резко к нему обернулась, глядя широко распахнутыми зелёными глазами. Рыжий поднял ладони. - Простите, госпожа, не хотел пугать. Просто мимо шёл.
Была она достаточно красива, молода, лет ей может, было едва ли за двадцать. Волосы чёрные и непослушные, скрыли половину лица, когда она склонилась, чтобы поднять кисть. Затем она выпрямилась, внимательно разглядывая Барти с ног до головы. Взгляд её задержался на луке, закреплённом на его поясе, на глазах, скрытых под капюшоном.
- Я рисую поле, - тихо сказала она, Барти едва расслышал.
- А глянуть можно?
- Я не закончила, но... Хорошо, подойдите.
Барти медленно приблизился. Боялся он делать резкие движения, уж больно пугливой казалась ему эта девушка. На картине и впрямь вырисовывалось поле: вот тёмное небо и лес вдали, колосья, пригнутые ветром. Полная луна в высоких облаках, тёмных, что скрыли все звёзды. Барти застыл, разглядывая каждый мазок, не в силах поверить, что такой доподлинный вид природы было можно создать руками.
- Я ещё не закончила, - скромно повторила художница.
- У вас прекрасно получается, - подбодрил Барти. - Никогда прежде такого не видел. А как называется штука, на которой вы рисуете?
- М? - не поняла она вопроса. - А, это... Холст. Вы, наверное, издалека?
- Из Марена. Меня зовут Барти.
- Эрика.
Она обмакнула кисть в воду и снова принялась за рисунок, всё так же молча. Неразговорчивые люди всегда вводили Барти в ступор. Он не знал, что ещё спросить, как вновь выстроить контакт. А Эрика, казалось, перестала обращать на него внимание. Барти присел за её спину, на ступени крыльца, ведущего в галерею. Двери в неё были открыты, и он обернулся, вытягивая шею, надеясь что-то отсюда рассмотреть, но напрасно. Отсюда виднелся лишь старый комод, заставленный безделушками и свечами, вроде даже лежал венок из полевых цветов, уже повядший, подсохший.
Эрика вздохнула, отложив кисть.
- Не могу, - сказала она. - Вдохновение посещает меня не так часто. Хотите, угощу вином? Не люблю пить в одиночестве.
- Не откажусь. Задарма?..
Девушка неожиданно рассмеялась, но радости в этом смехе Барти не различил.
- Да. Гости у меня не часто бывают.
- В галерею не ходят? - не понял рыжий.
- Ходят. В галерею, но не ко мне.
"Так ведь и я тоже не к вам," - хотел сказать Барти, только вовремя прикусил язык. В гости, так в гости, не убудет от него, а картины и так разглядит.
- Помочь занести? - он ткнул пальцем в холст. Эрика покачала головой.
- Я ещё сяду, позже.
Она пригласила Барти за порог, в приятную полутьму, под тёплый свет свечей и очага где-то в соседней комнате. Рыжий огляделся, первым делом заприметив лестницу наверх, а затем уже и просторный зал по левую руку, в котором по стенам висело множество картин. Но Эрика поманила его в другую сторону, к очагу, который, как оказалось, был в гостиной комнате.
- У вас тут хорошо.
- Это дом матери, несколько лет назад она решила открыть в нём галерею своих портретов, - поделилась Эрика. Барти она усадила за невысокий стол из дерева, в кресло, а сама достала бутылку вина и бокалы. - Но с тех пор, как она уехала, всё это принадлежит мне. Она давно не приезжала, а мне одиноко. Вы мой первый гость за долгие годы.
Она поставила перед ним бокал тёмно-алой жидкости, а сама села напротив.
- Может, снимете повязку? Неудобно же. Не волнуйтесь, я увечий не боюсь. У вас там, наверное, шрам?.. То есть... Простите, я неуклюжа в общении.
- Не шрам. Вы испугаетесь точно.
Эрика сделала глоток вина, осторожно вглядываясь Барти в лицо.
- Может, не испугаюсь. Вы не выглядите опасным и не преследуете цели ограбить меня, я это чувствую. Это главное. Будь иначе, я бы вас не впустила.
- Ну ладно, - согласился Барти, пожав плечами и в то же время поразившись её суждениям. А если бы и впрямь он картину собрался спереть? Даже шальная мысль в голову влетела: холст с собой прихватить, потом вернуть. Но глядя в её печальные глаза, не решился осуществлять план.
Он снял повязку, облизнув пересохшие губы - из-за клыков он не мог сомкнуть губы полностью, и от того во рту его часто было сухо. Он привык к своему виду, привыкли братья и сёстры, но чужаки пугались его до полусмерти и часто хватались за вилы, обещая пустить исчадие Бездны на костёр. Благо, быстро он умел бегать.
В глазах Эрики страх всё же мелькнул, она уложила на сердце руку, чуть подавшись назад в своём кресле. Бокал её наклонился так, что капля вина упала на подол тёмного платья - это её и отрезвило, она тихо ойкнула.
- Я же сказал, - заполнил тишину Барти.
- Вы не страшный, просто я ещё такого не видела, - поспешила оправдаться Эрика. Она отложила бокал, разглядывая пятно на платье. - Это от рождения?
- Нет, от Келвуда.
- Я не знаю, что такое Келвуд.
- Это лес. Никогда туда не лезьте, поверьте на слово.
- Я давно не выбиралась за стены города.
Барти приподнял брови.
- Как тогда поле нарисовали?
- Я просто представила его. Когда-то мы с мамой часто гуляли в окрестностях...
Эрика погрузилась в воспоминания, замолчала, устремив взгляд в очаг. Барти, наконец, пригубил вино, дорогое, вкусное, не то что бодяга, которую они делали с братьями забавы ради в поселении. Ноги налились приятной тяжестью.
- Почему ваша матушка не приезжает? Она далеко уехала? - негромко спросил он, нарушив тишину.
Эрика повернулась к нему, медленно. Вино с одного глотка быстро её брало - Барти видел это по её туманному взгляду.
- Близ Аваэйна, в лесах. Всё, что приезжает сюда, это только её картины. Но и их уже не было, считайте, с месяца два. Я так беспокоюсь... Писала письмо, но ответа не дождалась.
- Может, я проверю как она поживает? Только я задарма не поеду, опасно.
- Да знаю я, что вам только деньги и подавай, авантюристам, - усмехнулась Эрика. - Были тут двое, седмицы три назад. Про маму расспрашивали, только не понравились они мне. У одного волосы были как у вас, высокий такой, крепкий...
Барти, поднеся бокал к губам, замер. От взгляда Эрики это не укрылось. Она умолкла, внимательно на него глядя.
- Почему они спрашивали?
- Вы их знаете?
- Мой брат пропал. Тоже рыжий, - уклончиво ответил Барти. - И здоровый как шкаф. Я ищу его.
- Значит, ваш брат хотел портрет заказать. За тем и искали. Второй, если интересно, схожей комплекции был, только волосы тёмные. Имя у него было... Не вспомню уже...